БАБИЙ ЯР Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье. Мне страшно. Мне сегодня столько лет, как самому еврейскому народу. Мне кажется сейчас - я иудей. Вот я бреду по древнему Египту. А вот я, на кресте распятый, гибну, и до сих пор на мне - следы гвоздей. Мне кажется, что Дрейфус - это я. Мещанство - мой доносчик и судья. Я за решеткой. Я попал в кольцо. Затравленный, оплеванный, оболганный. И дамочки с брюссельскими оборками, визжа, зонтами тычут мне в лицо. Мне кажется - я мальчик в Белостоке. Кровь льется, растекаясь по полам. Бесчинствуют вожди трактирной стойки и пахнут водкой с луком пополам. Я, сапогом отброшенный, бессилен. Напрасно я погромщиков молю. Под гогот: "Бей жидов, спасай Россию!"- насилует лабазник мать мою. О, русский мой народ! - Я знаю - ты По сущности интернационален. Но часто те, чьи руки нечисты, твоим чистейшим именем бряцали. Я знаю доброту твоей земли. Как подло, что, и жилочкой не дрогнув, антисемиты пышно нарекли себя "Союзом русского народа"! Мне кажется - я - это Анна Франк, прозрачная, как веточка в апреле. И я люблю. И мне не надо фраз. Мне надо, чтоб друг в друга мы смотрели. Как мало можно видеть, обонять! Нельзя нам листьев и нельзя нам неба. Но можно очень много - это нежно друг друга в темной комнате обнять. Сюда идут? Не бойся — это гулы самой весны - она сюда идет. Иди ко мне. Дай мне скорее губы. Ломают дверь? Нет - это ледоход... Над Бабьим Яром шелест диких трав. Деревья смотрят грозно, по-судейски. Все молча здесь кричит, и, шапку сняв, я чувствую, как медленно седею. И сам я, как сплошной беззвучный крик, над тысячами тысяч погребенных. Я - каждый здесь расстрелянный старик. Я - каждый здесь расстрелянный ребенок. Ничто во мне про это не забудет! "Интернационал" пусть прогремит, когда навеки похоронен будет последний на земле антисемит. Еврейской крови нет в крови моей. Но ненавистен злобой заскорузлой я всем антисемитам, как еврей, и потому - я настоящий русский! 1961
Х Х Х Мечтали творцы плана "Ост"а Решить всё посредством свинца. Трагедия жертв Холокоста Стучится пусть в наши сердца. Читавшим священную Тору Сполна пришлось лиха хлебнуть. С библейских времён по сю пору Усеян шипами их путь. Всегда на погром были быстры Кто чтил только силу и зло. Но то,что вершили фашисты, Всё мыслимое превзошло. Сродниться с бедою и болью - Такая евреев судьба. Их крест - облегчать людям долю, Взяв главный удар на себя.
ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОСТА. Чудовищней нету истории. Стучись,пепел,в души живых! Освенцимские крематории Работали без выходных. Ариец с ухмылкою щурится: "Эй,юде,погрейся в печи!.." Неужто всё это забудется? О,совесть людей,не молчи! И только одно утешение - Есть место,где надо ответ Держать за свои преступления И где срока давности нет. И те изуверы,и те ещё, Кто лишь выжигал номера, На Страшном суде в самом пеклище Узнают,что значит жара!
(ИЗ МОРДЕХАЯ ГЕБИРТИГА.) Горит еврейское местечко, Пылает родина моя. И каждый домик,словно свечка. Зловещи языки огня. Всё,что знакомым было с детства, Уходит в чёрные клубы... Нам,бедным,никуда не деться От изуверов и судьбы. Скорбь к небу руки простирает. Мир болью вечною прошит... Местечко наше догорает. И ветер угли ворошит. ( перевод с идиша)
